В 1961 году, когда группа разочарованных деколониальной политикой де Голля генералов осуществила неудачную попытку путча, 53-летний Боллардье окончательно разочаровался в принципах и установках французской армии. Он вышел в отставку, переехал в родную Бретань и возглавил судостроительную компанию. Однако даже эта вроде бы невинная работа со временем начала казаться ему лишь еще одной формой насилия, угнетения, эксплуатации.
“Я открыл новую форму насилия, о которой раньше не подозревал, незаметную, но неизбывную, – писал он. – Это насилие структур. Ключевые слова здесь – “соревновательность”, “продуктивность”, “прибыльность”. Человек прежде всего воспринимается как производственный фактор. Он должен бесконечно совершать одни и те же действия. Он не должен ничего понимать. Значение имеет лишь его эффективность”.
Такая механизированность и бездумность напоминала Боллардье внедряемый в армии образ мышления, благодаря которому и становились возможны пытки. Многие мучители впоследствии оправдывались тем, что лишь выполняли приказы, не задумываясь об этической стороне своих поступков. Боллардье с головой погрузился в труды известных гуманистов и полностью пересмотрел свои взгляды на жизнь. Покинув судостроение, он запустил проект по строительству муниципального жилья для беженцев и эмигрантов, стал много писать и выступать на конференциях. Одной из главных тем в докладах генерала стало то, как колониальные структуры уничтожают региональные культуры на подконтрольных территориях: от бретонской и баскской до вьетнамской и алжирской.
В 1970-м Боллардье познакомился с продвигавшим отказ от насилия философом Жаном-Мари Мюллером, который рассказал, что на его взгляды повлиял именно публичный разрыв генерала с армией. После той беседы бывший офицер стал убежденным пацифистом и поучаствовал в создании движения Ненасильственная альтернатива. Тогда же Боллардье вступил в дискуссию с командиром французских хвойск в Алжире генералом Массю, который публично оправдывал пытки. Боллардье возражал, что в действительности аморальные методы ведут лишь к упадку как на личном, так и на государственном уровне.
До самой смерти в 1986 году Боллардье страстно выступал против насилия и участвовал в множестве акций: обличал контакты влиятельных французов с латиноамериканскими диктаторами, боролся с расширением военных баз путем конфискации земли у фермеров и даже пытался сорвать испытания ядерного оружия во Французской Полинезии. “Для меня это бой за освобождение человека от чудовищной ядерной эскалации, которая угрожает самому основанию нашей цивилизации”, – объяснял он.
Лодку, на которой Боллардье с группой соратников плыл к месту проведения испытаний, остановили французские военные, а самих активистов жестко задержали. Боллардье пять дней голодал в знак протеста, пока у него обострилась гипертония. Тогда его вернули во Францию, поместили в больницу и освободили, но наказали за публичную критику властей увольнением из армии (до сих пор Боллардье формально числился генералом, хоть и оставил службу). Он же в ответ вернул государству Орден Почетного легиона – высший знак отличия во Франции.
В последние десятилетия Боллардье редко вспоминали на родине, но, кажется, именно сейчас, когда перед сотнями тысяч человек ежедневно встает выбор, потворствовать ли преступлениям или остаться людьми, историю генерала следует рассказывать как можно чаще и подробнее. Он не был видным левым мыслителем, а его взгляды формировались в консервативной среде под влиянием пропаганды милитаризма и колониализма. Однако, оказавшись в Алжире и увидев преступления своими глазами, Боллардье нашел в себе силы не участвовать в них и не мириться с ними, а высказаться против, даже если ему самому такая позиция сулила исключительно проблемы. Имея такой пример перед глазами, трудно принять аргументы людей, которые оправдывают противоположный выбор мировоззрением, военной необходимостью, давлением среды или начальства.
В 1961 году, когда группа разочарованных деколониальной политикой де Голля генералов осуществила неудачную попытку путча, 53-летний Боллардье окончательно разочаровался в принципах и установках французской армии. Он вышел в отставку, переехал в родную Бретань и возглавил судостроительную компанию. Однако даже эта вроде бы невинная работа со временем начала казаться ему лишь еще одной формой насилия, угнетения, эксплуатации.
“Я открыл новую форму насилия, о которой раньше не подозревал, незаметную, но неизбывную, – писал он. – Это насилие структур. Ключевые слова здесь – “соревновательность”, “продуктивность”, “прибыльность”. Человек прежде всего воспринимается как производственный фактор. Он должен бесконечно совершать одни и те же действия. Он не должен ничего понимать. Значение имеет лишь его эффективность”.
Такая механизированность и бездумность напоминала Боллардье внедряемый в армии образ мышления, благодаря которому и становились возможны пытки. Многие мучители впоследствии оправдывались тем, что лишь выполняли приказы, не задумываясь об этической стороне своих поступков. Боллардье с головой погрузился в труды известных гуманистов и полностью пересмотрел свои взгляды на жизнь. Покинув судостроение, он запустил проект по строительству муниципального жилья для беженцев и эмигрантов, стал много писать и выступать на конференциях. Одной из главных тем в докладах генерала стало то, как колониальные структуры уничтожают региональные культуры на подконтрольных территориях: от бретонской и баскской до вьетнамской и алжирской.
В 1970-м Боллардье познакомился с продвигавшим отказ от насилия философом Жаном-Мари Мюллером, который рассказал, что на его взгляды повлиял именно публичный разрыв генерала с армией. После той беседы бывший офицер стал убежденным пацифистом и поучаствовал в создании движения Ненасильственная альтернатива. Тогда же Боллардье вступил в дискуссию с командиром французских хвойск в Алжире генералом Массю, который публично оправдывал пытки. Боллардье возражал, что в действительности аморальные методы ведут лишь к упадку как на личном, так и на государственном уровне.
До самой смерти в 1986 году Боллардье страстно выступал против насилия и участвовал в множестве акций: обличал контакты влиятельных французов с латиноамериканскими диктаторами, боролся с расширением военных баз путем конфискации земли у фермеров и даже пытался сорвать испытания ядерного оружия во Французской Полинезии. “Для меня это бой за освобождение человека от чудовищной ядерной эскалации, которая угрожает самому основанию нашей цивилизации”, – объяснял он.
Лодку, на которой Боллардье с группой соратников плыл к месту проведения испытаний, остановили французские военные, а самих активистов жестко задержали. Боллардье пять дней голодал в знак протеста, пока у него обострилась гипертония. Тогда его вернули во Францию, поместили в больницу и освободили, но наказали за публичную критику властей увольнением из армии (до сих пор Боллардье формально числился генералом, хоть и оставил службу). Он же в ответ вернул государству Орден Почетного легиона – высший знак отличия во Франции.
В последние десятилетия Боллардье редко вспоминали на родине, но, кажется, именно сейчас, когда перед сотнями тысяч человек ежедневно встает выбор, потворствовать ли преступлениям или остаться людьми, историю генерала следует рассказывать как можно чаще и подробнее. Он не был видным левым мыслителем, а его взгляды формировались в консервативной среде под влиянием пропаганды милитаризма и колониализма. Однако, оказавшись в Алжире и увидев преступления своими глазами, Боллардье нашел в себе силы не участвовать в них и не мириться с ними, а высказаться против, даже если ему самому такая позиция сулила исключительно проблемы. Имея такой пример перед глазами, трудно принять аргументы людей, которые оправдывают противоположный выбор мировоззрением, военной необходимостью, давлением среды или начальства.
BY Хроники тоталитарного времени
Warning: Undefined variable $i in /var/www/tg-me/post.php on line 280
In many cases, the content resembled that of the marketplaces found on the dark web, a group of hidden websites that are popular among hackers and accessed using specific anonymising software.“We have recently been witnessing a 100 per cent-plus rise in Telegram usage by cybercriminals,” said Tal Samra, cyber threat analyst at Cyberint.The rise in nefarious activity comes as users flocked to the encrypted chat app earlier this year after changes to the privacy policy of Facebook-owned rival WhatsApp prompted many to seek out alternatives.
Start with a fresh view of investing strategy. The combination of risks and fads this quarter looks to be topping. That means the future is ready to move in.Likely, there will not be a wholesale shift. Company actions will aim to benefit from economic growth, inflationary pressures and a return of market-determined interest rates. In turn, all of that should drive the stock market and investment returns higher.
